Свадьба отменяется - Страница 37

В полутемной прихожей, освещенной лишь попадающим с улицы через узкое оконце вечерним светом, магистр не задержался, широко распахнул ту дверь, к которой тянул его амулет и собственное ощущение полузабытого эмоционального фона Тренны.

И потрясенно замер, недоверчиво разглядывая чистенькую кухню, уютный жар угасающих в очаге угольков, тусклое поблескивание начищенной посуды и мягкий свет свечи, играющий на лицах мирно ужинающей за кухонным столом пары.

Женщину он узнал мгновенно, да и не мог не узнать, несмотря на легкую иллюзию. Тренна была почти такой, какую он и представлял себе в мечтах. Ладная фигурка со слишком пышноватыми, на взгляд придворных жеманниц, формами, курносое лицо с живыми карими глазами и пухлыми губками, и русые, с медным отливом, локоны, свернутые на затылке в строгий узел.

А вот её сотрапезника видел впервые, в этом маг мог бы поклясться. Как и в том, что немолодой, плотный мужчина с грубоватыми чертами крупного лица носит очень мощный защитный амулет, полностью скрывавший все эмоции. И скорее всего, не только их.

Однако он больше не интересовал Гизелиуса, однозначно растолковавшего себе представшее зрелище. Теперь у магистра больше не было никаких сомнений в предательстве жены, и оставалось только поставить в их отношениях последнюю точку, он и так слишком затянул с этим поступком. Магистру частенько приходилось слушать смешные анекдоты про мужей, внезапно вернувшихся с охоты, и он неизменно от души смеялся над простаками, верившими в верность жен, и в бешенстве гонявшимися за застигнутыми врасплох соперниками.

Вот только даже в самом страшном сне магу не могло бы присниться, что и сам он может оказаться в роли рогоносца. Магистр свято верил, что его Тренна на измену никогда не пойдет, не такой у нее характер. К тому же магам, имеющим возможность продлять свою жизнь, были официально разрешены разводы. Не каждый сможет выдержать брак, длящийся более столетия. И было бы смешно думать, что магиня станет с кем-нибудь встречаться, не взяв предварительно развод.

Но еще больше магистр смеялся бы, если еще вчера кто-то сказал, что он будет стоять и молча смотреть на эту идиллическую картинку, даже пальцем не пошевельнув, чтоб сжечь дотла всё и всех, на кого хватит силы.

Тренна, почувствовав, что в кухне что-то изменилось, неторопливо повернула голову, не переставая жевать, и застыла с не менее, чем у мужа, потрясенным видом. По-видимому, она была так уверена в поставленной защите, что даже не предполагала появления нежданных гостей.

- Вот твои ученицы, - внезапно охрипшим голосом пробормотал маг, и развернувшись, размеренно зашагал прочь.

Его душили нахлынувшие лавиной острая боль и обида, и больше всего Гизелиус боялся только одного, сорваться на бег, или выдать себя нечаянным всхлипом.

Девушки, успевшие еще в прихожей снять браслеты и распутать ненавистные платки, испуганно отшатнулись от магистра, шедшего на них с окаменевшим от горя невидящим лицом.

- Зелик! - Магиня вскочила из-за стола, роняя вилки и салфетки, - ты все неправильно понял! Зелик! Вернись, умоляю…

Она выбежала за магом на крыльцо, прыгнула со ступеньки и почти догнала, но магистр с неожиданной яростью вывернулся из уцепившихся за него рук, и ринулся прочь, снося взвывшую в ушах магини сторожку. Через несколько секунд его силуэт растаял в сгущающейся темноте и Тренна, поняв бессмысленность погони, пошатываясь, побрела назад к дому.

Глава 9

Некоторое время магистр бежал, не разбирая дороги, ведомый лишь чувством обиды на подлое предательство и ничуть не удивился, выскочив к освещенному фонарями пространству. Посредине мощеной брусчаткой площадки в выложенной из камня высокой чаше мирно бормотал вечную песенку светлый пузыристый родничок. Самый любимый Гизелиусом изо всех здешних источников, и потому посещаемый им чаще всего. Видимо, ноги сами принесли его сюда, когда пылающая от раздирающих её мыслей голова перестала выдавать телу разумные указания.

Почти автоматически магистр достал из кармана медную монетку и принял из рук запоздалой торговки завернутую в чистую салфетку кружечку. Шагнул к источнику, подставил кружку под струйку и через несколько мгновений уже пил остро покалывающую горло солоноватую воду. Выпив одну кружку, подставил посудину еще раз и еще.

- Господин… сразу много нельзя… - деликатно предостерегла торговка, собирая непроданные кружки в корзинку, и с интересом поглядывая на позднего покупателя, небось даже не успел переодеться, сразу побежал пить из источника молодости.

Эх! Старым-то быть никому не охота, это уж точно.

- Забери кружку, мне все равно некуда ее девать, - расслышав жалость в ее чувствах, - хмуро буркнул магистр, не хватало еще, чтоб его жалели вот такие торговки, дожился.

Он оставил посудину на скамье и решительно зашагал в сторону королевской резиденции, прикидывая, успеет или нет попасть во дворец до прибытия герцогского обоза.

По всему выходило - успеет, и Гизелиус прибавил шагу, дворец находился на западном склоне, противоположном въезду в город. И хотя лошади передвигаются намного быстрее чем люди, им нужна достаточно широкая дорога, пробитая по склону в объезд густо застроенному центру. А человек может пройти между домами по лесенкам и проулочкам, известным только местным жителям и постоянным поклонникам города.

Замок на садовой калиточке, через которую разносчики приносили по утрам молоко и зелень, магистр открыл тем же заклинанием, что и дверь в дом Тренны, и горько усмехнулся совпадению. Второй раз в день он уверенно входит в дом, считая что его тут ждут, и второй раз не знает, чем это закончится. Можно даже не сомневаться, что герцог будет рассержен его поступком, впрочем, он это знал еще на баркасе, когда продумывал, как увести девушек от неожиданно свалившейся на них толпы поклонников. Ведь ясно было, что Тренну вовсе не обрадует толпа гвардейцев, явившихся к её дому вслед за ученицами.